«Мама, их много, а ты одна». У чиновницы Ноябрьска Оксаны Мартиенко коллеги ради сведения личных счетов отобрали малолетнюю дочь

16.02.2015

Система ювенальной юстиции, при которой полномочия государственных чиновников над детьми ставятся выше прав их родителей, вызывает шквал критики в России как чужеродная. Однако в отечественной практике уже немало печальных примеров торжества ювенального «правосудия». Так, на днях корреспонденты портала «Компромат-Урал» получили просьбу содействовать в освещении ситуации, в которой оказалась кандидат наук, чиновник из ямальского города Ноябрьск Оксана Мартиенко. Грустная ирония случая с Оксаной Борисовной в том, что ее коллеги из местной власти до завершения бракоразводного процесса с помощью своих полномочий отобрали у нее дочь и передали девочку отцу. Разумеется, формально дело выглядит почти безупречно и, тем не менее, порождает массу вопросов. Почему в одних действительно кричащих случаях до органов опеки и попечительства, что называется, не достучишься, а в других примерах, напротив, ювенальные чиновники раскручивают дело на полную катушку, безжалостно вмешиваясь в судьбу ребенка и пострадавшего родителя?

НОЯБРЬСКИЙ СЛУЧАЙ ИЛИ ДЕЛО БЫЛО В НОЯБРЬСКЕ

Такой инструмент влияния на общество, как ювенальные технологии – будь то пресловутая Barnevern в Норвегии, Jugendamt в Германии или так называемая «ювенальная юстиция» в России – несет в себе огромный разрушительный потенциал для традиционных ценностей, и это ни для кого не секрет. «Элитарии», а также мелкие чиновники, скорее рассчитывали на то, что новые законы, содержащие в себе ювенальные технологии, коснутся не их, а лишь «простых смертных», впрочем, интеллигенция перестроечного советского периода думала также, когда разрушала страну. Но здесь, как в той сказке, где лиса сначала лапку просила на тележку положить, потом вторую, потом хвостик, потом залезла сама и начала гнать всех с телеги. Вот такую лису накликали на себя и слуги народа. И здесь вполне достаточно одного прецедента, и уже готовая машина будет работать безотказно.

Феномен современной российской действительности состоит в том, что в виде ювенальных технологий появился такой инструмент, при помощи которого родитель может лишиться ребенка в считанные дни, при этом не являясь не только маргиналом, но скорее, наоборот, будучи успешным, уважаемым в городе чиновником, работающим с молодежью, имеющим научную степень, являющимся автором нескольких книг по профессиональной тематике.

Подобным прецедентом можно считать произошедший случай изъятия шестилетнего ребенка в северном городке Ноябрьске Ямало-Ненецкого автономного округа. Данный случай характеризуется особым фанатизмом, с которым одни чиновники отнимали ребенка у другого чиновника. У Мартиенко Оксаны Борисовны, ответственного секретаря антинаркотической комиссии при администрации города Ноябрьска, с подачи бывшего супруга органы опеки и попечительства насильно отобрали дочь и передали ее отцу.

На первый взгляд ситуацию можно охарактеризовать как внутрисемейную драму, которая довольно часто случается при разводе родителей, когда встает вопрос, с кем останется жить ребенок. Безусловно, распад семьи всегда - травма и трудности для всех, особенно для детей, и вопрос, с кем остается жить ребенок, решается либо «полюбовно», либо через суд.

В советской судебной практике ребенок, как правило, оставался с матерью, но и сегодня судебная практика такова, что в 90% случаях дети при разводе супругов остаются с матерью. Традиция подобных судебных решений укоренена глубоко в русской культуре, и обсуждать ее в данном случае мы не будем, а обратим лишь внимание на другое, на то, как именно можно сломать данную традицию - технологично и грубо - и при этом остаться в рамках закона.

Ребенок может вполне стать разменной монетой не только для родителей, но, теперь, и для чиновников, на которых возложена обязанность помочь семье в столь трудное для нее время. И глядя на произошедшее в Ноябрьске, каждый «насладиться» «помощью» органов опеки и попечительства и примкнувшим к ним службам и чиновникам.

Суть произошедшего состоит в том, что в семье Мартиенко О.Б. начались проблемы личных взаимоотношений. В июне 2014 года жена выгнала из дома мужа и подала на развод. В сентябре отец семейства обратился в органы опеки и попечительства с просьбой решить вопрос о нахождении дочери с ним в его пользу. Подчеркнем здесь, что отец решил действовать на опережение, то есть забрать девочку до завершения бракоразводного процесса. Однако для этого необходимо публично придать конфликтной стороне характерные маргинальные черты.

Именно сразу, после обращения отца органы опеки и попечительства вместе с социальными педагогами устроили марафон ежедневного хождения в школу к ребенку, в ходе которого они общались с ребенком, подсовывали девочке в карманы записки с номерами телефонов доверия, буквально начали «науськивать» ее о том, что, если мама тебя обижает или что-то не разрешает, - беги от мамы, звони нам, убегай к нам, либо беги к отцу. Порой они даже забирали ребенка с уроков. Это вам ничего не напоминает? Сей марафон, начатый 30 сентября 2014 года, обернулся для еще неустоявшейся психики шестилетнего ребенка нервным срывом и, придя из школы однажды, обронив фразу: «их много, а ты, мама, одна», девочка начала агрессивно себя вести, после чего девочку положили в больницу, как потом, много позже мать выяснила из материалов дела, - с диагнозом «психическое расстройство» наряду с  тревожными фобиями.

В больнице девочка провела двое суток, с 6 по 8 октября, и при выписке из больницы 8 октября 2014 года девочку у матери отобрали. Процесс изъятия длился три с половиной часа, при этом присутствовали два сотрудника опеки, полицейский, а у входа в больницу ожидало 2 полицейских машины и одна машина ГАИ. В конечном счете на одной из полицейских машин девочку и увезли от мамы.

В то время как российскому зрителю на главных каналах ТВ вещают о ювенальных ужасах изъятия детей органами опеки и силовыми структурами в США, в Норвегии или в других западных странах, подобное уже происходит у нас самих. Получается, чтобы отобрать шестилетнюю девочку у матери при выписке из больницы, нужно вызвать целый ряд специалистов из органов опеки и попечительства, в том числе из силовых структур. И после этого нам будут по-прежнему вещать по ТВ об ужасах западного ювенального левиафана, а мы сами, смакуя их, будем у себя дома страдать от этого монстра, которого притащили под давлением ювенальных лоббистов, вопреки масштабным протестам общественности? Мы все помним извинения господина Альтшулера перед финской аудиторией за неудачи лоббирования ювенальной юстиции в России и многое другое. Так вот, господин Альтшулер канул в лету, а его и многих других лоббистов, ювенальное дело живет...

И если раньше, в основном, детей отбирали у семей под разными предлогами маргинальности и отдавали в приюты или в чужие семьи, из лап которых активисты общественной организации «РВС» буквально выцарапывали детей и возвращали родителям, то сейчас в практику входит новая сторона ювенальщины, при помощи которой можно оказывать давление либо чинить расправу, с одной стороны, в отношении бывших супругов, с другой - одних чиновников в отношении других, и тут, что называется, кто шустрее и проворнее, тот и добьется желаемого. И это та феноменальная явь, с которой столкнулась семья Мартиенко Оксаны Борисовны из северного городка Ноябрьска Ямало-Ненецкого автономного округа, а вместе с ней и вся Россия.

В этой истории любопытного много, например, почему в отношении матери органы опеки и попечительства, помимо использования ювенальных технологий, применили и всю строгость соблюдения этих самых технологий, а в отношении отца строгость необъяснимым образом исчезает. Ведь не ясно, как опека могла дать положительное заключение на хорошие условия проживания девочки в квартире площадью 50 кв. м., в которой уже проживают 5 человек: отец девочки, его мать, его бабушка, его брат со своей женой и теперь еще и семилетний ребенок, который спит в прихожей? Уроки приходится делать на кухне, бабушка иногда бьет девочку, а опека не замечает «насилия над ребенком»...

Мать, желая добра девочке, выполнила все требования суда и органов опеки и попечительства и заключила по их настоянию» с отцом ребенка мировое соглашение, согласно которому дочь остается жить с отцом, а мать с дочерью должна встречаться несколько раз в неделю. В итоге мать не имеет возможности видеться с ребенком вообще, так как со стороны отца идет противодействие, то есть грубо нарушается судебное решение, и никто из представителей той же опеки не реагирует. Отчего такая однобокость? В какой статье какого закона написано об избирательном порядке действия?

Отсюда напрашивается вывод: чтобы отцу отобрать ребенка у матери, нужно совершить действия на опережение, обратившись в органы опеки и попечительства до бракоразводного процесса. Органам опеки и попечительства, в свою очередь, – сработать быстро, используя весь арсенал имеющихся у них ювенальных технологий, добившись «правильной картинки», все это обрушить на мать, и уже не важно даже, что она отнюдь не представитель маргинального слоя.

Кстати, о матери… Мартиенко Оксана Борисовна имеет два высших образования, одно из которых - психологическое, кандидат психологических наук, которую защитила в Российской академии государственной службы при Президенте РФ. В настоящее время работает ответственным секретарем в антинаркотической комиссии администрации Ноябрьска ЯНАО, уважаема и узнаваема в своем городе. Является автором нескольких книг по профессиональной тематике. Имеет жилплощадь в 100 кв.м. и хорошие условия для содержания дочери. Таким образом, о маргинальности семьи речи быть не может.

При таком количестве нарушений в деле и такой поспешности изъятия ребенка у матери, осуществленного, в сущности, менее чем за две недели, с 30 сентября по 8 октября 2014 года, и такой грубости и технологичности самого процесса изъятия, есть основания полагать, что в данном случае имеет место либо коррупционная составляющая, либо совпадение интересов сторон – чиновников в виде органов опеки и попечительства, а также начальника департамента Гудковой Н.Н., которая также активно фигурирует в деле, и отца ребенка.

И фактически «при разборках» между чиновниками появился новый мощнейший инструмент давления либо устранения «неугодных». Один из подобных ярких случаев произошел в 2012 году в Великобритании, где у женщины-чиновника среднего звена с перспективой политической карьеры отобрали малолетнего сына, тем самым, поставив клеймо на репутации и навсегда закрыв вопрос о возможности серьезной карьеры.

Несмотря на усиленные протесты общественности, собранные четверть миллиона писем президенту и деятельность общественного движения «РВС», а также публичные выступления президента В.В. Путина, - одно из первых таких он сделал на большом родительском съезде 9 февраля 2013 года, ювенальные технологии в России все же запущены. Принят закон № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», в котором заложены ювенальные технологии, и который вступил в силу с 1 января 2015 года. Также зафиксировано уже немало случаев в семьях, пострадавших от беспредела органов опеки и попечительства. В условиях принятия законов, содержащих в себе ювенальные технологии, и незнания своих прав человек остается беззащитным. Впрочем, беззащитность заканчивается, когда за дело берутся люди, заинтересованные в том, чтобы действительно помочь семье. Но что делать в тех случаях, когда формально дело маркируется как внутрисемейное, а реализовано по существу ювенальными методами? И это щупалец ювенального монстра, с которым мы уже начали сталкиваться.

«Тюмень портал»