«Нефтяники – временщики. А мы здесь жили и будем жить». Коренные народы Югры восстали против экологического варварства «ЛУКОЙЛа»

13.12.2013

«Компромат-Урал» следит за конфликтами между крупнейшими нефтегазодобывающими компаниями в северных регионах УрФО и представителями коренных местных народов. Накануне широкий резонанс получило противостояние оленеводов планам «ЛУКОЙЛа» (на фото – глава компании Вагит Алекперов), эта компания намерена прокладывать дорогу в заповедных местах хрупкой экосистемы Севера. По мнению экспертов, из-за желания «ЛУКОЙЛа» получать сверхприбыли природа ХМАО в ближайшие годы может быть обезображена до неузнаваемости.

Коренные жители Югры отказываются предоставить нефтяникам свою землю

Последнее пристанище

«Мы жили и радовались, пока два года назад компания «ЛУКОЙЛ» не приобрела лицензию на Мартеллеровское месторождение, расположенное на наших угодьях, – рассказывает оленевод-ханты из Нижневартовского района Александр Айпин. – Тогда и начались наши беды». По его словам, конфликт начался с дороги, которую весной нынешнего года нефтяники хотели проложить как раз посреди Аганского ягельного бора. Но согласовать проект с местными жителями не удалось – они были категорически против. Как пасти оленей там, где постоянно гудят машины? «Среди ночи на участок приехала техника – стройку начали незаконно», – утверждает оленевод. А осенью нефтяники заявили, что в пределах пастбища хотят пробурить еще и две разведочные скважины».

«Мы объясняли, что скважины попадают прямо в центр ягельника, где мы пасем оленей, собираем грибы и ягоды. Там, где будут бурить 42-ю, сейчас стоит наша избушка, – рассказывает Александр Айпин. – Кусты скважин, дороги, коммуникации погубят ягельный бор. А в старице, которая кормит все село Варьеган, может погибнуть рыба. Мы очертили маркером границу на карте-схеме и написали «зеленая зона». Мол, вокруг делайте, что хотите, но в ягельный бор вас не пустим. Мы не требуем никаких компенсаций. Это последнее место, где мы можем жить и работать. Дальше нам уходить некуда».

Однако нефтяники утверждают, что спор идет лишь об экономической выгоде. «Мы предложили главе общины Семену АЙПИНУ (отцу Александра) заключить соглашение на 1 млн. руб. за использование дороги и разведочных скважин в течение трех месяцев, а он потребовал целых 5 млн., – говорит главный маркшейдер ООО «ЛУКОЙЛ – Западная Сибирь» Константин Беляев. – А по расчетам проектной организации, ущерб от использования, например, 90-й скважины составит всего 224 тысячи рублей. Мы не можем платить просто так, нужны объективные основания. Поэтому мы были вынуждены обратиться в комиссию по вопросам территорий традиционного природопользования».

Комиссия вынесла решение не в пользу коренных жителей. Александр Айпин уверяет: собрание напоминало спектакль – все было очевидно решено заранее. Он обратился в прокуратуру, чтоб признать решение незаконным. В похожей ситуации оказалась и семья ненецких оленеводов Иуси из Нижневартовского района. Они отказались подписывать соглашение с компанией «Ноябрьскнефтегаз» до тех пор, пока она не уберет промышленные отходы, которыми загрязнена большая часть их угодий. А еще 58 варьеганских оленеводов подписали обращение к уполномоченному по правам человека в Югре.

Допекли

«Нас просто довели до крайности, – считает сестра одного из «восставших» оленеводов Анна Иуси. – Осталось совсем мало земли, где растет ягель и можно пасти оленей. Земля истощена на 80%, а нефтяники требуют оставшиеся 20%. Бурение скважин приведет к недостатку корма, уменьшению численности оленей, нищете и безработице. Это убьет людей морально. Но, похоже, в нашей стране это никого не беспокоит. Нефтяники губят экологию, после них земля пропитана нефтью и химическими реагентами, они не делают рекультивацию. А нас уверяют, что это неизбежно, ведь нефть кормит все государство. Сегодня о спасении природы вынуждены кричать простые оленеводы, пенсионеры, жители деревень, хотя это работа надзорных организаций!» В августе на угодья семьи Айпиных приезжали представители организации «Гринпис», однако дорога в этот день по каким-то причинам была перекрыта.

«Аганский ягельный бор – это не только наше последнее пристанище, – заявляет Александр Айпин. – В нем расположены священные места, где ханты поклоняются Аганской покровительнице. Наш род – хранитель этих мест, и мы не можем от них отказаться. Если мы уйдем, ханты потеряют важную святыню. Это все равно, что поставить буровую посреди православного храма или мечети. Это удар по духовным ценностям коренных народов».

«Оленеводы склонны излишне политизировать ситуацию, эксплуатируя национальный бренд, – заявляет Константин Беляев. – А ведь вопрос болезненный в первую очередь с точки зрения экономики региона. На фоне падения добычи нефти в Югре поведение семьи Айпиных превращается в провокацию по отношению к остальным коренным жителям. Каждый из них может подумать: «Если они не соглашаются идти на уступки, почему мы должны?». Ситуация очень опасная. Если коренные жители не будут согласовывать объекты нефтедобычи – значит, их не будут строить. Если их не будут строить – не будет добываться нефть. В дальнейшем это приведет к дестабилизации экономической обстановки в регионе».

Похоже, в условиях бюджетного дефицита округу, который многие годы гордился хорошими отношениями власти к коренному населению, сегодня «подарки» националам – просто не по карману. Каждый нефтегазоносный участок на счету, и отдать его под оленье пастбище – значит, создать прецедент. Однако за годы благополучия коренное население успело окрепнуть и начало заявлять о своих правах.

«Главное в этом инциденте то, что коренные жители впервые заявили: они хозяева земли, а озвученная нефтяниками сумма – жалкие крохи, – считает кандидат исторических наук, оленевод Тимофей Молданов. – Нефть нужна региону, но пора подумать о новых технологиях, которые сберегут природу». Очевидно, что в сфере взаимоотношений нефтяников и коренных жителей назрели системные преобразования. Чиновники уверяют: точка в истории семьи Айпиных еще не поставлена. Решение комиссии весомо, но последнее слово – за Правительством.

Когда-то ненецкий поэт и общественный деятель Юрий Вэлла рубил колеса тракторам, отстаивая права коренных жителей. После его смерти появилось новое поколение ханты, манси и ненцев – с хорошим образованием, знанием русского языка и законодательства, но при этом живущих по традициям.

«Далеко не все молодые ханты и манси хотят жить в городе, – утверждает президент Молодежной организации обско-угорских народов Югры Надежда Молданова. – Ведущих традиционный образ жизни сегодня немало. Жизнь в деревнях меняется: люди используют сотовую связь, снегоходы, навигаторы. Но, как и раньше, продолжают пасти оленей, ловить рыбу. И они хотят сохранить для своих детей чистые реки и леса, а не природу, которая после вторжения человека будет восстанавливаться десятилетиями».

Верните дом!

Федор Ларюшкин, музыкант:

– В сегодняшней ситуации речь идет не о национализме, а об образе жизни коренного населения. Сейчас в наших реках нет рыбы. Да что там рыбы – чистой воды нет! Сначала Российская империя в лице новгородцев приходила и забирала пушнину для государства. Потом советская власть свезла всех в поселения и заставила учить русский язык. При советах быть ханты считалось постыдным. Я помню это время, когда детей свозили в интернаты и учили жить «цивилизовано». Теперь олигархия окончательно все скупила. А сейчас говорят, что Александру Айпину дали мало денег… Род, культура, дом – все уничтожено. Этим категориям вообще нет цены.

Оторванные на тысячу лет позже, чем славяне, от родной культуры, люди не смогли резко перестроиться на новый лад и хотят обратно, домой. Только дом в их понимании – это не город с огромным количеством людей, живущих в «клетках» и потребляющих все, что можно употребить, а Дом с большой буквы, в котором жили в гармонии с природой, будучи ее частью, а не самодовольным хозяином.

Я рад, что у людей открываются глаза. Ведь дело-то уже не в деньгах, дело в будущем родной земли, на которой раньше можно было кормить свою семью тем, что дарит природа. Цивилизация убивает землю. Теперь воду не попьешь из реки, ее надо купить. Мы приобретаем одежду, предметы быта и все остальное. Звучит упрощенно, но мы убили природу, чтобы добыть нефть и газ. А на вырученные от углеводородов деньги покупаем в других регионах то, что раньше давала наша земля. Абсурд! Повторюсь, национализм здесь не причем. Речь сегодня идет о понимании смысла жизни человека с природой.

Ольга Скоробогатова, доцент кафедры экологии Нижневартовского госуниверситета:

Ягельники – очень уязвимые организмы. У них нет корней, поэтому, когда проходит тяжелая техника, она буквально выворачивает их из почвы. Процесс восстановления длится десятки лет – они растут по миллиметру в год. Ягель горит, как порох, гибнет от любых антропогенных загрязнений. У нас уже есть негативный пример – когда осваивали территории Ямало-Ненецкого округа, целые популяции лишайников были буквально сметены с лица Земли. В Нижневартовском районе стоило бы создать природный парк. Существует норматив – не менее 5% территории должно быть отведено под охранные зоны. Мы, к сожалению, пока ему не соответствуем.

Галина Эдин, вице-президент Молодежной организации обско-угорских народов:

Государству пора понять: добыча нефти и газа – временная выгода, а природа и культура – вечное достояние. Разработки можно вести более цивилизованным путем, но это обойдется дороже. Сегодня коренные жители громко заявляют о том, что уже должно обеспокоить весь мир. Мы наблюдаем серьезные изменения в природе, видим, как нарушаются экологические стандарты. Нефтяники в Сибири – временные люди. А мы здесь жили и будем жить. И нам небезразлично, что будет завтра с нашей землей. Олени выживут только в экологически чистой среде. Исчезнут олени – рассеются коренные жители, уйдет в небытие уникальная культура народов Сибири. Югра считается благополучным регионом в отношениях с коренными народами. Звучит удивительно, что ханты бунтуют. Но это не бунт, это крик души.

Еремей Айпин, депутат Думы Югры, председатель Ассамблеи коренных малочисленных народов Севера:

Для выживания и развития коренных народов нужно решить три глобальных вопроса: правовое обеспечение их развития, земельный вопрос и возможность самоуправления. Рано или поздно и мы пойдем по пути передовых соседей: Норвегии, Швеции, Финляндии, а также Канады и США. На сегодняшний день решена только первая задача – права коренных народов и поддержка их государством описаны в Конституции, приняты три федеральных закона, в Югре – более десяти региональных. Но еще два вопроса так и остаются нерешенными.

Что касается права на землю, мы сделали очень важный шаг – закрепили право на родовые угодья. Их назвали территориями традиционного природопользования. Но что такое «пользование»? Это значит, что землю в любой момент могут изъять. На мой взгляд, земля и природные ресурсы должны быть переданы в общинную собственность. Так, на севере Канады общинам эскимосов земля частично передана даже с недрами. Преимущество такого подхода в том, что один человек не может продать землю, она принадлежит всем представителям народа. И она дает им материальные ресурсы для самостоятельного решения проблем. Конечно, нельзя передать коренным народам полмиллиона квадратов территории Югры, но можно выделить какую-то часть в местах традиционного проживания.

И третий важный вопрос – в Югре должны появиться органы этнического самоуправления. Для сравнения, в резервации навахо в США, где живет около 300 тысяч человек, есть свой парламент и правительство. В резервациях поменьше представительный орган состоит только из индейцев, а в исполнительном органе работают управленцы любых национальностей. У нас в советский период были национальные округа, предусматривалось представительство малых народов во всех органах власти вплоть до всесоюзного уровня. Среди ханты и манси отслеживали людей, готовых составить кадровый резерв. А сейчас все это рухнуло. В большинстве национальных поселений нет администрации, а если есть, то национальными вопросами она не занимается. Депутатов из числа ханты и манси тоже можно пересчитать по пальцам. При этом все-таки дела обстоят лучше, чем в целом по России. У нас есть Ассамблея представителей коренных народов, которая участвует в разработке законодательства. Ни в одном регионе России нет такой структуры.

Александр Комиссаров, зам. директора Департамента природных ресурсов и несырьевого сектора экономики Югры:

Считаю, к этой истории неприменимы понятия «борьба», «война». Ситуация рабочая, но подключаются люди, использующие аборигенов, в своих финансовых или политических интересах. Потому-то договоренности пересматриваются, выдвигаются требования о миллионных компенсациях. К примеру, скважина 90 «п» Марталлеровского участка действует с 2002г., а дорога, ведущая к ней, – с 70-х гг., она известна местному населению как Чистоборский зимник. В 2012г. была согласована дорога и по этому зимнику, но вмешался адвокат, пришлось менять схему прохождения дороги.

На оспариваемой территории претензии насчет загрязнения окружающей среды беспочвенны. На участке Б37, кроме той самой 90-й, находятся 2-3 старых, давно рекультивированных разведки. В Югре есть гораздо более освоенные территории традиционного природопользования. И оленеводы живут в мире с нефтяниками, которые для их оленей покупают специальные комбикорма. Например, угодья президента Союза оленеводов Югры Степана Кечимова гораздо сильнее загружены промышленными объектами, чем у Айпина, но оленей лично он держит вчетверо больше.

Наш департамент предложил коренным жителям подумать, какую именно форму госохраны применить к Аганскому ягельному бору. Но если это будет памятник природы, у аборигенов появятся новые обязательства и запреты: нельзя рубить лес, превышать оленеемкость территорий традиционного природопользования и т.д.

«АиФ-Югра»